ВХОД
Когда я заканчивала школу, мой папа предложил пойти учиться в институт народного хозяйства. Сначала я закатила истерику родителям, потому, что в моем понимании, нархоз был связан с сельским хозяйством, а я к сельскому хозяйству не имела никакой тяги. Родители же считали, что это будет наилучший для меня путь, да и, в принципе, то время предполагало, что женщина должна сидеть офисе на «непыльной работе» без особых притязаний. Институтов в городе было тогда раз-два и обчелся, а получить высшее образование все же хотелось.
Но мои фантазии уносили меня в другую сторону, я видела себя в роли журналиста, мой отец как раз им и был, но считал, что в этой профессии для меня нет большой перспективы, что я вряд ли буду востребована. Он меня и отговорил, хотя документы в университет на факультет журналистики уже были поданы.
Потом была мечта стать логопедом, мне очень нравилась эта профессия именно тем, что ты помогаешь людям исправлять их нюансы в речи. С дикцией у меня все в порядке, она четкая, громкая, и, мне казалось, что это и есть мое предназначение. Но и это не состоялось, чтобы получить профессию логопеда необходимо было учиться в Свердловске (ныне Екатеринбург) или в Санкт-Петербурге, но родители выразили свое веское нет. На тот момент моя сестра уже училась в Ленинградской консерватории, а «Боливар не выдержит двоих». Двух иногородних студенток родители финансово бы не потянули.
В общем, моя судьба была остаться дома и пойти в институт народного хозяйства. Обучение там для меня была как забава, мне все время казалось, что я кого-то обманываю, учеба мне давалась очень легко, до сих пор не понимаю, как это происходило. По программированию и математике у меня были пятерки, даже составляла какие-то программы, но сегодня пользование девайсами для меня проблематично. Институт закончила с красным дипломом. Знания эти мне все же пригодились в жизни, хоть изначально это отрицала. Был опыт работы во Всесоюзном Институте технологии арматуростроения, где проработала года два.
Затем моя приятельница предложила пойти попробовать себя в качестве директора кинокартин киностудии «Казахфильм», я решила, что это интересно, на тот момент мне было всего 23 года. Но одна опытная пожилая еврейка начала меня отговаривать, зачем мне - молодой девчонке идти директором кинокартин, это же такая ответственность, всем нужно угодить, всех накормить, обстирать и многое-многое другое. Я была в раздумьях. Но, моя мама - мудрая женщина дала хороший совет:
«Что ты теряешь? Свои 140 рублей в качестве младшего научного сотрудника в институте? Так ты всегда их сможешь заработать. Но, если ты здесь и сейчас не попробуешь, то потом будешь жалеть всю жизнь».
И я окунулась в совершенно другую атмосферу. Да, директор кинокартин действительно за многое отвечает, начиная от денег и заканчивая логистикой всего съемочного процесса. Но как оказалось, я - отличный организатор и была на своем месте. Мне удалось поработать с таким мэтром как режиссер-документалист Марк Беркович, он был учеником Айседоры Дункан. Марк многому меня научил и во многом помогал. Затем повезло встретиться на съемочной площадке с мэтрами художественного кинематографа: Ираклий Квирикадзе, Сергей Соловьев, Сергей Бодров, Зденек Подскальский.
Период работы на киностудии был для меня очень ярким, эмоциональным и полезным. Но очень сложно уйти из кино, если ты прикипел там душой. Когда я ждала ребенка, понимала, что не смогу полноценно уже посвятить себя этой работе, ведь, если ты работаешь в кино, то ты в нем на все 24 часа. Мне пришлось завершить работу на киностудии.
Я всегда хорошо шила, вязала безупречно, но мне не хватало знаний по композиции, по цвету. То, что я создавала, больше делалось интуитивно, а я всегда боялась дилетантизма. Было опасение, что я что-то не доделываю. Была жажда знаний, и я поступила в театрально-художественный институт. Со вкусом у меня всегда было в порядке, я хорошо одевалась, прекрасно ощущала пропорции и чувствовала цвет. Особенно я в этом убедилась, когда начала заниматься гобеленами. Если в живописи побаивалась работать с цветом, то при ткачестве гобеленов, скручивая, меланжируя пряжу, я четко понимала, что из этого получится в конечном итоге. Работая с гобеленами идет большая нагрузка на спину, и моя спина дала о себе знать. Я стала искать другие способы выражения, перешла на ритуальные куклы, рылась в библиотеке, обращалась к археологам и в результате создала целую серию кукол хранительниц семейного очага.
Они находятся как в частных коллекциях по всему миру, так и в музеях, например, в музее творческая мастерская художников Зураба Церетели (г.Москва) и музее современного искусства города Турина (Италия).
Ни гобелены, ни куклы не могли реализовать все мои амбиции художника, хочется попробовать себя в иных техниках. И в 1993 году начинаю заниматься войлоком. Войлок – это чисто казахское номадическое ремесло. Но знаний или книг по войлоку особо не было, известные мне носители технологий перестали практиковать валяние, приходилось по крупицам собирать знания, ездила к родственникам на Иссык-Куль. Чему-то я научилась.
Даже думала, что изобрела новую методику изготовления валянных круглых бусин. Первую бусину валяла минут 30, обожгла себе руки кипятком, прежде чем свалять первую круглую бусинку. Я была горда, считала, что придумала новую технику. Сегодня для меня – это настолько просто, сродни развлечению. Но, попав в Америку и купив там маленькую брошюрку по войлоку, я поняла, что я «не изобрела велосипед», что методика валяния шариков из шерсти уже существует, она не нова. Хотя сейчас и у меня есть свои профессиональные наработки и секреты, и, надеюсь, что у меня свой путь.
Я всегда старалась хорошо и красиво одеваться, мы пытались следовать моде, хотя в то время тотальный дефицит осложнял возможности покупки модных вещей, приходилось вязать и шить, вышивать, чтобы выглядеть индивидуально. И мама нас с сестрой поддерживала в желании выглядеть неординарно, она часто говорила, что:
«Один выход стоит 100 рублей».
Я и сейчас придерживаюсь этого принципа. Если, ты делаешь показ, выставку, то надо выложиться на 100 %. А иначе, зачем тогда что-либо делать. Я придумывала сценические костюмы для моей сестры, она была скрипачка и выступала на сцене. Но, когда я начала заниматься войлоком, поняла, что одежду можно не только шить, но и валять. Войлок – удивительнейший из материалов, пластичный и многообразный, дает колоссальные возможности, его можно сочетать с хлопком, шелком, льном, трикотажем, с войлоком ты можешь экспериментировать до бесконечности.
Приятно иметь такую вещь, которая на протяжении жизни будет только твоей, подчеркивать твою индивидуальность и будет излучать тепло, нести особую энергетику
Несмотря на то, что я уже несколько десятков лет занимаюсь войлоком, мне кажется, что я все еще вначале пути.
City nomads в переводе с английского - городские кочевники. Первая коллекция, которую привозила на Байкал (называлась «Когда казахи были мореплавателями») и собрание этого года City nomads - это глобальные темы, и я считаю, что они все еще до конца не исчерпаны, несмотря на то, что в первой коллекции было около 20 моделей. Эти темы очень сильно друг с другом перекликаются. Возможно, родится промежуточная новая коллекция.
Коллекция «Городские кочевники» (City nomands) больше подразумевает одежду-трансформер, более удобную, функциональную. Но все вещи в моих коллекциях соответствуют не внешнему образу кочевника, а внутренней казахской тематике. По функционалу, стилистике, по внутреннему восприятию. Кочевники носили многослойную одежду, у них всегда было нижнее платье, верхнее платье, брюки, чапаны, жилеты – вот эта многослойность присутствует во всех моих коллекциях, она дает вариативность, что, как мне кажется, ценится в настоящее время. Одна и та же вещь может носиться как зимой, так и летом, да и для разных ситуаций в целом. Когда ты начинаешь изучать глубже традиции, ты понимаешь, как можно, основываясь на них, многое создавать.
Я не люблю, когда некоторые дизайнеры, создавая сегодня костюм в этническом стиле, считают, что достаточно для подчеркивания традиций использовать просто национальный орнамент «в лоб». Традиция должна прочитываться глубже. Мне очень нравится, как это делает Жумагуль Сариева, в её изделиях нет киргизских орнаментов, но все равно ее творения воспринимаются как одежда кочевников, при этом, в них нет прямых отсылок к национальным вещам, они звучат гораздо тоньше.
Интервью с Жумагуль Сариевой можно прочитать по ссылке CHAPANSAR – бренд, покоривший Иркутск
В своих коллекциях я тоже использую традиционные мотивы, техники или приемы, как стежка или пришивание перламутровых пуговиц, ведь пуговицы были не просто так. Помимо декорирования и подчеркивания статуса хозяина, они еще носили обережный характер.
Это моя проблема, мой дом похож на склад. У меня хранится громадное количество гобеленов, войлока, одежды. Хранить уже негде. Меня часто просят продать то или иное изделие, но, так как каждое изделие я делаю очень долго, иногда по нескольку месяцев, для меня они как дети. Ткани я привожу из-за рубежа, и привожу не рулонами - отрезами, и понимаю, что, продавая вещь, уже ее не восстановлю так, как было. Конечно, иногда бывают ситуации, когда перед тобой замечательный человек, и тебе хочется сделать ему приятное. Самые большие продажи у меня были в Америке, это было недавно, а все потому, то мы целенаправленно повезли коммерческую коллекцию, так как в рамках выставки должны были быть носибельные изделия. И была уверена, что я ничего не продам, так как моя коллекция для американцев слишком яркая и неординарная. Мне хотелось больше эпатировать публику, чем продать. И какого было мое удивление, когда именно мои вещи были востребованы. Одна девушка взяла для себя целых три чапана, и, что самое интересное, все три чапана «сели на нее», были именно для нее, ведь у каждой вещи свой хозяин.
Фрагмент из нашей встречи в zoom с Айжан. О коллекциях победителей Этноподиум 2021
Я особо трепетно отношусь к конкурсам. Считаю, что в них надо принимать участие. То, что ты уже принял участие – это огромный плюс для самого себя, ты преодолел свою инерцию, свою лень, и отговорка, что я это еще успею сделать, уже не сработает. Конкурсы дизайнеров стимулируют мозг. Даже зрелым художникам нужны конкурсы – это хорошая школа, отличная мотивация «перепрыгнуть себя». В этот раз конкурсантов было не очень много, но все работы были достаточно зрелыми. Для меня самой яркой и запоминающей стала коллекция «Хатан» Баярмы Бальжинимаевой (интервью с Баярмой читайте по ссылке «Коллекция «Хатан» - союз этники и современности»).
Как она, используя одну декоративную ткань, смогла тонко создать ощущение орнаментики своего народа, без прямого и примитивного посыла. Эта работа для меня стала очень показательной.
Также хочется отметить коллекцию «За миг до рассвета» Нины Коноваловой. Любимый войлок и трикотаж. Выполненная безупречно, выдержанная и цельная коллекция, очень качественная работа.
Коллекция «Мозаика» - яркая, неординарная, плюс еще, подкупают дети, которые коллекцию демонстрировали. Дизайнер достаточно активно и смело работает с цветами, не боится их сочетать. (Интервью с дизайнером о коллекции читайте по ссылке Дизайнер Оксана Пономарева и ее бренд Ok`Sunrise для особенных взрослых и детей взял Гран-При на IDFW).
Коллекция «Путь ворона» - хотела бы отметить трепетное отношение дизайнера к легенде своего народа. Хотя я бы, возможно, немного поиграла с размерами символа - следом вороньей лапки, где-то бы сделала крупнее, где-то мельче. Художник может и должен хулиганить.
Коллекция Go to red – дизайнер очень креативен, коллекция носибельная, где-то вызывающе-эпатирующая, цельная. Возможно, я не согласна с соединением в образ украшений. Так как коллекция одежды уже сама по себе яркая и активная, то украшения начинали спорить с ней. Хотя первый выход модели, на которой был обод в виде святого нимба Мадонны прекрасно лег в общую стилистику показа, возможно, стоило бы доработать украшения под коллекцию. Но это мое видение, ни в коем случае никого не хочу обидеть.
Если говорить про саму коллекцию украшения Element (интервью с дизайнером читайте по ссылке Елена Павлюкова и ее бренд украшений Element), то мне понравилось, как хорошо подобраны камни, коллекция симпатичная, но все же, если используется необработанный камень, то само изделие, в любом случае, должно быть «сделано». «Сделанность» изделия для меня очень важна. Именно она и создает ювелирное украшение, и говорит о профессионализме мастера. Но хочу еще раз подчеркнуть, у дизайнера хороший потенциал, есть куда расти.
<iframe width="560" height="315" src="https://www.youtube.com/embed/vg_lWhvmNuI" title="YouTube video player" frameborder="0" allow="accelerometer; autoplay; clipboard-write; encrypted-media; gyroscope; picture-in-picture" allowfullscreen></iframe>
фрагмент из нашей встречи в zoom с Айжан Беккуловой. Про Этноподиум на Байкале
Этноподиум – это особый фестиваль, он как праздник души, яркий, эмоциональный. Мне очень нравится, как Роза Михайловна подходит к подбору дизайнеров, партнеров, кого она берет в группу. Здесь очень важно уметь сделать выбор, уметь подбирать единомышленников. Видеть в людях потенциал, их позитивное начало. Суметь убедить приехать и поддержать проект, набрать конкурсантов. В рамках проекта проходит и образовательно-просветительская работа: мастер-классы, обмен опытом, ты можешь попробовать себя в новой технике и узнать что-то новое.
Я думаю, что я еще сюда вернусь. Я пока мало изучила Иркутск, мало фотографировала ваши потрясающие старинные домики. Не достаточно общалась с местными людьми. Хочу посетить галереи и мастерские талантливых художников. Мне нужно обязательно вернуться.
Видео с показа Этноподиум на Байкале 2021 коллекция City Nomads дизайнер Айжан Беккулова
Дизайнер Айжан Беккулова
Интервью специально для irkfashion.ru от Натальи Костиной @n.kostinastyle
Видео с показа и фото Дмитрий Бабушкин @babushkindima
Комментарии
Оставить комментарий