Во всем виноваты феминистки. Нежный бронепоезд

Ну окей, хорошо. Конечно, блин, хотелось не так. Конечно, все должно было быть по-другому.

Я должна была быть тонкой и легкой, как теплый воздух в апреле. Тихой и невесомой, как печаль, прозрачной и чистой, как капель. Прислушиваться к шорохам и трепетать на ветру. От сквозняка я должна была помирать тут же, на месте.

Я должна была касаться мужской щетинистой щеки и проводить пальцами по волосам так, чтобы он не мог понять, это тень, фантазия или помутнение рассудка? Самой скромной, самой задумчивой, самой беззащитной, самой хрупкой и хрустальной.

А получился почему-то бронепоезд.

Первую часть жизни я очень искренне пыталась убедить себя в том, что это такой очень хрупкий и невесомый бронепоезд. Хрустальный. Как этот… ветер в апреле и свиристель в июне… Ну вот это все. Мне почему-то не верили.

Я старалась делать «Туу-туу!» максимально трепетно и нежно, ну чтобы тень, значит, и фантазия… Вокруг разлетались галки, и только идея о помутнении рассудка преследовала моих избранников неотступно.

Я училась катиться по своим рельсам очень осторожно, нежно спрашивала у шпал, мол как дела ваши, шпалы? Не хотите ли майских цветов?

Шпалы отвечали что-то матерно, неразборчиво и про сто двадцать тонн.

Я страшно переживала. Я укатывалась куда-то в депо и утирала мазутные слезы шлагбаумами. Пыталась оторвать от себя что-то из обшивки. Ругалась на слишком тяжелые колеса. 

Я всем говорила, что башни от танков – это элементы декора, а 107-мм стволы – модные в этом сезоне аксессуары. Я перекрашивалась в нежно-голубой и звеняще-зеленый, чтобы казаться милей. «Маскируется» – думали окружающие.

Мне очень хотелось скинуться с какого-нибудь моста, закатиться в какой-нибудь тоннель и там тихо помереть, понимая, что я никогда-никогда не смогу быть тихой, тонкой, трепетной и нежной. 

В топке тем временем повышалось давление далеко за пределами критических значений…

Я пыталась взять себя в руки. Ну или что там у меня. Я знала, что ничего невозможного нет. Я считала, что если я приложу достаточно усилий, если буду переть навстречу мечте, то все обязательно сбудется. Я выточу из себя тонкость, выгрызу тишину, выбью силой скромность!

 От всего этого я почему-то только обросла новой бронеплощадкой. Кажется, на ней встала пулеметная установка «Максим».

Мне казалось тогда, что я сейчас точно-точно помру, захватив с собой пару-тройку соседних поселений.

А потом как-то кончилось. Давление и температура пришли в норму, пожар иссяк, грязные тряпки, которыми я затыкала все дымогарные трубы, сгорели и превратились в пыль, которую я быстро выкашляла за пару-тройку километров пути. Я задышала.

Оглянувшись, увидела, что лишилась половины брони, растеряла почти все смертоносное вооружение. Осталась просто собой – огромной, тяжелой и очень мощной. Со мной приходится считаться, меня очень сложно подвинуть туда, куда я не хочу, а туда, куда мне надо, я несусь с адской скоростью, и не дай вам бог испытать на себе силу моей инерции. Я могу так много, что в мире пригородных электричек об этом и заикаться неприлично. Я очень-очень крутой паровоз.

Я до сих пор учусь жить с собой, принимать себя такой как есть и всегда помнить о том, что я тот самый паровозик, который смог. Знать, что не обязательно быть такой, какой тебя хотят видеть какие-то другие, которые боятся всего большого и сильного, которые выстраивают свои представления о жизни на основе сказок про дюймовочку и рекламных роликов косметики. Можно быть дюймовочкой. А можно и не быть.

В конце концов, вообще все можно, когда у тебя за угольным ящиком аккуратно припрятана пулеметная установка «Максим».

Учитесь быть собой. Это очень круто.