ВХОД
Галерея LeArt открывает новый проект "Краски Азии", в котором будет представлять иркутскому зрителю новые имена в изобразительном искусстве великолепной и многогранной Азии. Первой выставкой в рамках этого проекта мы представляем одних из самых известных художников Казахстана - супругов Сауле и Алибая Бапановых.
Открытие выставки состоится 17 июля в 18.30 ч. в галерее LeArt на ул. Бабушкина, 1.
В программе:
- галерея войлочных пано и гобеленов Алиьая Бапанова.
- показ модной коллекции одежды из тончайшего войлока Сауле Бапановой.
- дегусиация вин от L'Wine.
Вход свободный. Выставка продлится до 23 июля. Друзья, у вас есть уникальная возможность приобрести эксклюзивные работы художников до закрытия выставки! До встречи на вернисаже!
Времен связующая нить в применении к творчеству казахской семьи Бапановых приобретает вполне осязаемые черты. Алибай и Сауле Бапановы родились и выросли в Кзылординской области, известной своими музыкальными и ремесленными традициями. Алибай с детства увлекался рисованием, Сауле в своем ауле всегда участвовала в весенних асарах, когда женщины все вместе собирались изготавливать красочные войлочные и тканые ковры – обязательный атрибут каждого дома. Оба окончили Алматинское художественное училище, а затем уехали учиться в Москву: Алибай в художественный институт им. В.И. Сурикова, Сауле в художественно-промышленное училище им. С.Г. Строганова. В Москве они поженились.
Годы учебы для каждого из них стали важным жизненным этапом. Насыщенная творческая программа мастерской Ю. Королева, где занимался Алибай, во многом определила его дальнейший творческий путь. На факультете «Дизайн интерьера» Сауле развивает полученные у народных мастериц навыки работы с мягким материалом (для специализации в области текстиля особенно важны дизайнерские принципы моделирования, интерьерно-средовые задачи). Вернувшись в Алматы, они сначала работали вместе. В сложные 1990-е годы на достаточно редких для того времени выставках их гобелены с символикой национальных образов, изысканными цветосочетаниями, поэтическим строем композиций существовали вне той жизни, которая бушевала за окнами выставочных залов, но именно они давали надежду на будущее…
Такие выставки были давольно редкими, потому супруги Бапановы чаще показывали свои работы в других странах. Позже, накопив опыт творческой работы, каждый решил пойти своим путем.
Реализовать свои знания в витраже, сграффито или других видах монументально-декоративного искусства у Алибая тогда возможности не было. Оставался гобелен, а позже и эксперименты с войлоком. Традиции ткачества, как и работа с войлоком, исходящие из глубокой древности (войлочные и тканые изделия сакских мастеров, сохранившиеся в линзе вечной мерзлоты Алтайских курганов, относятся к VI–V векам до н.э.), органичны для современных казахских художников, как, кстати, и предметная изобразительность. Только теперь образы всадника и богини, известные еще по войлочному ковру сакского кургана Пазарыка с их упрощенной обобщенностью, уступают место изысканным композициям художника, изучившего памятники мирового искусства и живущего по совсем другим пластическим и временным ритмам.
Обращение к традициям чрезвычайно важно для художников Казахстана. Необходимость утверждения и проживания своей национальной идентичности – это не только ответ и спонтанное противодействие унифицированной культурной модели, искусственно внедренной в полукочевое общество к середине прошлого века, но и важный аспект сегодняшних интеграционных процессов, обозначаемых в республике как евразийская стратегия. Изобразительное искусство Казахстана сегодня формирует первое поколение профессионалов, и для них особенно важен синтез общекультурных и национальных концептов художественного творчества. На этом пути именно гобелен, его рукотворность, а также монументальные и станковые возможности предоставляют широкий диапазон для любых авторских решений.
Алибай сам ткет свои текстильные панно. Для него очень важно прочувствовать тактильно, через движение утка сквозь нити основы, как растет образ, ощутить его «жизнеустройство» в пространстве. Как правило, художник отдает предпочтение традиционной системе пластической выразительности. Мифологические образы служат ему духовным ориентиром, но проявляют они себя в его творчестве как эстетические универсалии. Они завуалированы изысканными линеарными и колористическими авторскими решениями. В композициях «Рассвет» и «Полдень» всю плоскость занимают деревья с могучими кронами, поданные нерасчлененным массивом, вытканным в сложной нюансировке одного цвета. Вокруг них узнаваемые фигурки лодочников, стоящих и лежащих людей, печки-тандыры и какие-то еще фрагменты традиционного быта.
Конечно, это известный образ древа жизни, или мирового древа, присутствующий в мифосистемах разных народов. В гобелене мировая гора – инверсии мирового древа – воспроизводится тема модели Вселенной или вселенской оси, на которой держится весь мир. Художника в данном случае явно больше интересует вершина горы, увенчанная фигурой небесного быка с рогами в виде большого полумесяца, за которым угадывается лунный или солнечный диск. В гобелене «Кочующий сад» все пространство занято стилизованной фигурой верблюда – на вершинах его пирамидально вытянутых горбов расположены фигурки горного архара и птицы: образ кочевья создают прикрепленные тканые горшки с высокими растениями. Это образ дороги, в казахской ментальности – мировоззренческая мифологема.
Свои эксперименты с войлоком художник демонстрирует на каждой выставке. На одной из них он показал композицию из трех войлочных шаров разного цвета с небольшой, открывающейся вверх горловиной. Она называлась «Тандыры» и воспроизводила слепленные вручную глиняные печи для изготовления лепешек (тандыр-нан). Есть у него и работы, выполненные в технике текемета (валяния). Облака пушистой цветной шерсти – непременный атрибут мастерской Сауле и Алибая. В них живет предчувствие будущих войлоков и гобеленов, из них рождаются километры новых нитей для ткачества и чиевых панно (изготавливаются способом оплетения нитью стеблей растения – шым чий), которыми занимается Сауле, и идеи новых моделей одежды из тончайшего, как шелк, войлока, которые впервые в Казахстане стали делать в семье Бапановых.
В отличие от Алибая, который в работе над каждым объектом проходит весь путь от эскиза к картону и только потом к окончательному решению в материале, Сауле предпочитает импровизировать, как народные мастерицы, без предварительных подготовительных этапов. Она не делает эскизы, на ее станке не бывает картона, но все композиции всегда колористически и пластически выверены, включая разнообразные фактурные приемы. Более того, ощущается почти математически точная продуманность их геометрического построения.
Сауле не использует фигуративные мотивы, в ее гобеленах главным становится сам процесс ткачества – движений утка, возможности создавать с его помощью разнообразные фактурные мотивы, которые становятся темой узорно-орнаментальных изделий. Содержание проявляется и по завершении работы присваивается ему как имя собственное. Гобелен «Алаша» (казахское наименование традиционного безворсового ковра) – сложный по цветовому решению и исполнительским приемам – память о многотрудном опыте юных дней, когда художница училась мастерству ткачества, умению видеть и чувствовать художественную выразительность разнообразных цветосочетаний в переплетениях нитей. Осознание этой цели работы, говорит Сауле, пришло позже, когда были обрезаны последние нити утка. Также обрел свое имя и другой гобелен – «Заилийский Алатау». Только когда его отделили от станка, стало понятно, что основной мотив композиции – зигзагообразный белый узор на общем фоне цвета песчаной земли, ассоциативно воспринимается как ритмически выстроенный ряд Тяншанских предгорий, будто останавливающих разбег степи в своих пределах.
В последнее время во многих работах, как гобеленах, так и войлоках, Сауле часто использует небольшие фрагменты поделочных камней – яшмы, бирюзы, сердолика, агата и др., – обычно располагая их в ритмические последовательности, подчеркивающие или акцентирующие раппорты узора. Композиция «Аксай-поток» составлена из войлочных «прядей», льющихся как стремительный горный ручей, а камешки, затерянные между волнами, напоминают о прохладе его чистых прозрачных вод. К войлоку у художницы особое отношение. Собственно говоря, сам войлок – результат работы с шерстью. Поливая водой этот мягкий, податливый материал, художница разминает его руками, как глину, уплотняя и придавая нужную форму. Так она вылепила нарядный игрушечный караван из 33 верблюдов, каждый из которых обладал особым убранством и индивидуальным характером. В композиции «Майская ночь» она достигла такой тонкой структуры материала, что было непонятно, войлок это или невесомый стяг-хоругвь, на что указывал густой синий цвет изделия, который для тюрков-тенгрианцев (тенгри – высокое небо) был священным.
Почувствовав, что материал поддается разным ее замыслам, Сауле решает обратиться к моделированию одежды, максимально выразительно используя все пластические, структурно-конструктивные и фактурные возможности, которые только может представлять работа с шерстью. Свои модели она не шьет, а, как скульптуру, лепит из шерсти, как народные мастерицы делают войлоки-текеметы. Поэтому ее платья, жилеты, пальто-чапаны не имеют швов, и главное, все изделия – в чистом виде импровизация, включая использование декоративных элементов, будь то узор из шелковых нитей и текстильных прядей, ввалянных в шерстяную основу, или колористически изысканное цветовое решение самого материала, созданное многообразием естественных оттенков шерсти.
Осваивать войлочное моделирование художница начала, когда делала головные уборы в виде разнообразных по форме пластических объемов – абстрактных скульптур. Образным мотивом для создания таких предметов послужили, конечно же, казахские головные уборы, которые в комплектах национальной одежды чрезвычайно разнообразны по форме и утилитарно-ритуальному назначению. Наиболее древний среди них тип – высокие, до 50 см колпаки, которые носили в разных случаях мужчины и женщины. Подобный убор был на юном сакском воине-вожде из иссыкского кургана (VI–V века до н.э.) под Алматы. В реконструкции сакской одежды, впервые сделанной на материале этого памятника, он интерпретируется как модель мировой горы характерной символикой местного происхождения. Эта тема в разработках Сауле теряет свое первоначальное значение, превращаясь в сказочный «колпак звездочета» с высокой островерхой тульей. Но любой головной убор, тем более столь фантазийный, как те, которые изобретала художница, не мог существовать сам по себе в отрыве от индивидуальности человека. И Сауле создает широкий ассортимент моделей одежды, каждая из моделей – это художественный объект.
Например, элегантное вечернее платье из тончайшего войлока, невесомое и прозрачное – это образ легких перистых облаков в предрассветной степи. Постепенно разработка пластических объектов из войлока обретает функциональность. Создание одежды из материала, не использовавшегося до сих пор для этой цели, становится ее творческой идеей. Эту линию последовательно развивает и ее дочь Ая.
Бапановы – преобразователи традиции. Они используют древние технологические методы работы с материалом для создания остро современных произведений, тем самым сообщая новое дыхание народному ремеслу, соединяют прошлое с настоящим, открывая дорогу этим знаниям в будущее.
Материал подготовлен журналом «Декоративное искусство», лето, 2012
Автор текста: Камилла Ли
Фото предоставлены художниками
Комментарии
Оставить комментарий