Осень, осень... Осенние ароматы.

Осень, осень... Осенние ароматы.

Осенью хочется ароматов меланхоличны и многослойных, запутанных и необычных - Fille en Aiguilles Serge Lutens, Hajj SoOud, 1270 Frapin, Habanita Molinard. С Violette Fumee Mona di Orio я готова прожить не то что осень, но и всю оставшуюся жизнь. Хотя, если быть до конца честной, то не только эту. Эта фиалка сродни Аэлите Толстого - нечеловеческая, межплантная, обреченно-величавая, космически-отстраненная. Ей нет места ни на Земле, ни на Марсе, она потеряна в пространстве и времени, оттого она звучит так надрывно, оттого в каждой ее капле столько меланхолии. Она не бывает одинаковой, ее окрас все время меняется — от теплой, дымной фиалки глубокого, насыщенного фиолетового цвета до суховатого, сиренево-зеленого дыма, неосязаемого, неуловимого, лишь имеющего размытые фиалковые очертания. Неизменным остается лишь пронзительный, хрустальный стержень, заставляющий верить в то, что где-то в темноте бесконечного космоса кто-то печально смотрит на Землю и повторяет «Где ты»…

Sucre d’Ebene Huitieme Art Parfums – я уверена, что он обязательно будет согревать меня на сложном переходе между осенью и зимой. После намека на тошнотворную туберозно-клубничную сладость он взрывается фонтанами жженого сахара, которые никак не хотят оседать на плечи, а путаются в волосах и не дают себя поймать. Как только вы решаете оставить бессмысленные попытки ухватить эту подгоревшую сахарную карамель за хвост, Sucre d’Ebene взрывается еще раз. На этот раз вместо коричневых кристалликов он выбрасывает в воздух что-то ванильно-ореховое и сладко-сандаловое, что-то с заметным бензоиновым подтоном, что-то такое, от чего внутри начинают мурлыкать пушистые котята и хочется по-дурацки улыбаться.

Asmar SoOud – совершенно изумительный мед, изысканный, деликатный, идеально подходящий к золотистой осенней гамме. Приправленный табаком и уложенный на кожано-амбровое, замшево-парчовое «на ощупь» покрывало, если так можно выразиться, он несет в себе все самое лучшее, что осталось от лета – и с радостью вступает в осень. Не забывая взять вас с собой.

Не верьте тем, кто называет Baladin Parfums de Nicolaï просто ароматом – потому что на самом деле во флаконы разлито настроение, для создания которого в реальной жизни нужно множество небольших, но очень важных составляющих. Для этого настроения нужны солнечное осеннее утро, горький кофе, теплый свитер с высоким (да-да) горлом, рассеянная мечтательная улыбка и непреодолимое желание гулять по сонному городу. Гулять, принимая душ из солнечных лучей, отмечая на карте дымные дворницкие метки, вбирая в себя по капле свежий воздух, запах вянущей листвы, аромат собственной кожаной куртки. А еще нужно слегка пританцовывать, слушая Ива Монтана.

Narcisse Noir Caron. Аромат-история, в которой основное место отводится трагедии. Очень нежное и безоговорочное прощание в декорациях расхлестанного сумасшедшим ветром букета, который мучительно стыдится собственной нелепости и неуместности и оттого пахнет уже тихо и безропотно. Траурный танец лепестков, взмывающих ввысь и долго звенящих в пронзительной голубизне осеннего неба. Напоминающий о сокровенном и уже невозможном запах винограда Изабелла – словно шутка, призрачный отголосок, который с каждой секундой все труднее и труднее поймать в закоулках призрачных коридоров памяти. И бессмертный Вертинский, словно эпитафия… "И, взгляд опуская устало, Шепнула она, как в бреду: «Я Вас слишком долго желала. Я к Вам… никогда не приду».

Fallen Leaves Anna Zworykina Perfumes -  похороны осени, которая скончалась внезапно и бесповоротно. Росчерком дворницкого пера ее уже вычеркнули из всех регистрационных книг, но некролог по ней опоздал во все сегодняшние газеты. Натятуная до предела меланхолия, секундное звучание одной высокой ноты, услышанное в момент апогея пронзительности. Влажная земля, пропитанный дымом воздух, запах догорающих насильно кремированных листьев. И едва уловимая ваниль в финале — как извинение, как несказанное прощание, как наконец-то добравшийся до типографии некролог.

Или ее же Яблоневый сад.  Сад-перевертыш, где беззаботно-травяная, изумрудная, кристальная, залитая светом сторона соседствует с темной, мрачной, неизведанной и холодной. По одной медленно идут рука об руку счастливые парочки, а по другой — их диаметральные отражения,  резко очерченные тени, калейдоскопом расходящиеся в разные стороны. Зеленый и светлый гальбанум, немного жасмина, два грамма лаванды, кора цветущих в полную силу деревьев и яблочный сок от румяного, сочного надкушенного яблока — с одной стороны.  С нежным хлюпом всасывающая в себя бальзамическая трясина из ветивера и дягиля — с другой.